Наступила зима. Снегу! Земли не видно, снег на снег падает. Белый и такой холодный, что, когда бежишь друг к другу в гости, лапы обжигает. Кончились у Хомы и Суслика запасы. Спать надо - зима. А на голодный желудок не спится.
- Я такой толстенький был! - заныл Хома. - А теперь от голода таким, как ты, Суслик, тощим стану!
- А каким же я тогда стану?! - беспокойно задумался Суслик.
- А тебя, значит, вообще не будет, - пожалел его Хома.
- Нет, буду! - упрямо сказал Суслик. - Я нас в такое место отведу! Живи - не хочу! За сто лет не съешь!
- За меня не бойся, - повеселел Хома. - Съем! Пошли!
И они пошли... Вдали, на краю деревни, амбар замаячил. Подошли вплотную, он полнеба закрыл!
- Что это? - тихо спросил Хома, озираясь.
- Хранилище. Я видел, сюда горох с поля возили! Давай дыру искать. Ты - в обход направо, а я - налево в обход.
Пробирается Суслик по снегу и вдруг слышит - шаги чьи-то позади. Оглянулся в испуге - а это Хома.
- Хитрый какой, - прищурился Хома. - Сам меня направо послал - там снег по колено. А тут за тобой тропинка тянется.
Посмотрел Суслик: правда. За ним следы остались, а Хома в эти следы наступает.
Поморгал Суслик, поморгал. И дальше затопал.
- Ну, кто прав? Кто прав? - бубнил позади Хома.
- Ну, ты, ты, - нехотя ответил Суслик. - Чего привязался?
- Я к тебе не привязывался. Нечем, - пыхтел Хома, погружая лапы в следы Суслика. - А надо бы. Ветер. - Подумал и добавил: - Шатает.
Наткнулись они на дверь. В щель под неё пролезли. И чуть не упали от восторга! Из крохотного замёрзшего оконца свет льётся - кругом сушёный горох на огромной подстилке лежит. Столько гороха насыпано, до крыши носом подать! А-ах!
- Я отсюда не уйду, - промычал Хома с набитым ртом.
- И я, - поддакнул Суслик.
Какая для них жизнь наступила! Не жизнь - объедение! Объедались... Они до того обленились, разговаривать перестали. А зачем разговаривать, если можно лишнее съесть? Потом и двигаться перестали. А зачем двигаться, если еды полно, даже лапу лень протянуть? Лень - не лень, а протягивали. Есть-то надо. Лень, а надо. Протянул однажды Суслик лапу и взял горстку горошин у Хомы под боком.
- Ты чего у меня берёшь? - и Хома зачерпнул ладошкой под носом Суслика.
- Ты вон как?! - вскочил Суслик. - Давай делить!
Вначале по горошине делили и около себя сыпали. Надоело. Потом по пригоршне.
- У тебя лапа больше! - спохватился Хома. - Вон какая загребущая! Давай, ты одной лапой, а я двумя?
- Ишь ты! - не согласился Суслик.
Промерили они амбар шагами. И прокопали посредине в горохе границу-канавку, от стены до стены. По ночам теперь Хома и Суслик не спали. Тайком на чужую половину бегали. Горох к себе таскали. Уж и есть-то некогда было. Старались побольше унести. А днём друг на друга смотрели: как бы кто у кого горошинку не взял. Стерегли. Глаза слипаются-слипаются... Ущипнут сами себя за бок, чтобы не заснуть, и снова следят.
А как-то раз ночью возвращались каждый к себе с добычей - лбами столкнулись. Сцепились. Шерсть клочьями полетела. Треск, звон, грохот!.. Когда они очнулись в сугробе и взглянули высоко вверх, где разбитое оконце виднелось, Хома простонал:
- Я больше в амбар не вернусь.
- И я не вернусь, -простонал Суслик.
И они дружно зашагали домой. Ушёл каждый молча в свою нору. Есть захотелось... Пошарил, пошарил Хома на полке. И зёрнышко нашёл. Одно-единственное. Посмотрел на него. В лапе зажал. И к Суслику. Разломил зёрнышко пополам, другу дал.
- Спокойной зимы, Суслик!
- Спокойной зимы, Хома!
Литература: Иванов Альберт. Сказки про Хому. М.: Малыш, 1983. - 18 с.
Иллюстратор: Шварцман Л. А.
