Жадный волк с раскрытой пастью
Прыгнул прямо на курдюк,
В жир впился, но тут, к несчастью,
Что-то загремело вдруг.
Воет волк, в капкане бьётся,
Но напрасно: сталь крепка,
А лиса стоит смеётся,
Глаз не сводит с курдюка.
Волк, в душе лису ругая,
Сделав вид, что он не зол,
Боль с трудом превозмогая,
Дипломатию развёл.
Наподобие улыбки
Пасть ужасную скривил
И сказал: «Я по ошибке
Поднял шум и напылил!»
Волк лизал больную ногу,
Сам не свой от страшных мук,
А лисица понемногу
Ела в стороне курдюк.
Хитрость не пропала даром,
Принесла она плоды:
Стал живот лисицы шаром
От обилия еды.
Волк молил:
«Ты отомстила,
Хватит, пощади меня,
Я уже теряю силы,
Ты освободи меня».
Но лисице дела мало
До страдания его.
«Глупый волк, - она сказала, -
Ты не понял одного:
Здесь, в краю песков и зноя,
Первая султанша я,
Всё трепещет предо мною,
Потому что ханша я!»
Бедный волк вопил истошно,
А лисица по жаре,
Распустив свой хвост роскошный,
В путь отправилась к норе.
* * *
Переход проделав длинный
По степи глухой, пустынной.
Возвратясь к себе домой,
Крикнула лиса кувшину:
«Ну, кусок негодной глины,
Посчитаемся с тобой!
Эй, урод с короткой шеей,
Не забыл ли ты меня?
Я из-за тебя, злодея,
Не обедала три дня.
Я три дня была голодной,
Я три дня была больной,
Как ты смел, кувшин негодный,
Потешаться надо мной?
Предо мной ничто соседи.
Мне и тигры, и слоны,
И шакалы, и медведи
В ноги кланяться должны».
И лиса, сказав всё это,
Стала думать и гадать,
Как бы сжить кувшин со света,
Как построже наказать.
«Я сейчас его, пожалуй,
Расколю на черепки.
Нет, за грех его немалый
Эта кара - пустяки!
Есть колодец, мхом поросший,
Он и грязен, он и гнил.
Я кувшин в колодец брошу,
Чтоб для пауков и мошек
Он посмешищем служил.
Пусть, седой от паутины,
Он живёт остаток лет,
День прокляв, когда из глины
Появился он на свет.
Нет, не быть ему в колодце!
Брошу в речку! Решено!
Пусть в воде он захлебнётся
И отправится на дно.
Пусть, от водорослей грязный,
Погрузится он во мрак.
Пусть его там щука дразнит
И клешнёю щиплет рак!»
И лисица, зная дело.
Царственно грозна и зла,
В дырку пышный хвост продела
И кувшин поволокла.
* * *
Плещет речка в отдаленье.
Вот она. Конец пути!
Думает лиса в волненье:
«Где б местечко мне найти,
Чтобы там в одно мгновенье
Можно было в исполненье
Приговор мой привести?»
Ей бы дело сделать с ходу,
Но казнимый не был прост:
Стал он погружаться в воду,
Потянув лису за хвост.
Наполняется водою,
Тащит вниз кувшин лису.
Хвост застрял, лисица воет:
«Этой муки не снесу!
Я прекрасно понимаю,
Вы сильней меня, кувшин.
Отпустите, и сама я
Буду звать вас «господин».
О великий, вам безгласно
Буду подчиняться я.
Чтобы жизнь спасти, согласна
Без хвоста остаться я».
Но кувшин не унимался,
Был он глух, и чёрств, и груб.
Он водою наполнялся
И, казалось, насмехался
Над лисою: хлюп-хлюп-хлюп!
И, поняв, что нет причины
Верить в милосердье глины,
Вера в доброту - пуста,
Бедная лиса взъярилась,
В землю лапами вцепилась,
Дёрнулась, освободилась...
Оказалась без хвоста.
То есть не совсем, а всё же
Что осталось - смех и грех! -
Хвост с ободранною кожей,
Потерявший пышный мех.
Хвост лисы уже не лисий.
Где теперь её краса?
Голый хвост приличен крысе,
Ибо крыса - не лиса.
* * *
Причинив лисе страданье,
Потеряв к ней интерес,
Громко булькнув на прощанье,
Под водой кувшин исчез.
Возле речки, в чистом поле,
Дует тёплый ветерок,
Стонет лисонька от боли,
Слёзы льются на песок.
Всем лисица недовольна.
Проще говоря, ей больно.
Прерывая нить рассказа,
Я скажу: «Ты счастлив, друг,
Если на веку ни разу
Не терпел подобных мук!»
Здесь должны мы ненадолго
Возвратиться к месту, где
Одураченного волка
Мы оставили в беде.
Серый бился и метался,
Замолкал и выл опять,
Но капкан не соглашался
Крепких челюстей разжать.
Наконец каким-то чудом
Волк, перехитрив капкан,
Всё же вытащил оттуда
Лапу, нывшую от ран.
От обиды чуть не плача,
Волк решил: «Моя задача
Голову лисе свернуть.
По следам её горячим
Я сейчас отправлюсь в путь.
Мне б лисицу эту сцапать
Да стереть бы в порошок...»
И свою больную лапу
По песку он поволок.
А лиса в тот час лежала
На песочке близ воды,
Волка и не вспоминала.
Для чего? С неё хватало
Собственной своей беды.
И лисица, чуть живая,
Ныла, слёзы проливая.
В это время серый волк
Рядом с ней зубами щёлк:
«Не пришла ль пора, лисица,
Мне с тобою расплатиться!
Покарать тебя, змею,
За погибшую в капкане
Ногу бедную мою».
Но известно, что лисица
Не глупа и не проста.
«Мой эмир, зачем сердиться?
Перед вами я чиста.
Я сама за это дело
Покарать хочу умело,
Повстречавши на пути,
Ту лису, что вам посмела
Столько горя принести.
О владыка всемогущий!
Я -лисица, но не та.
Та носила хвост большущий,
Я ж - взгляните - без хвоста!»
И лиса в смиренной позе
Замерла, отдав поклон...
Волк, известно, очень грозен,
Но не очень-то умён.
Быть бы ей у волка в пасти,
Но лисице повезло...
Может, и не быть бы счастью,
Да несчастье помогло.
И пошли своей дорогой
(Что ж, бывают чудеса!)
Волк - разбойник колченогий
И бесхвостая лиса.
Гребнев Н. (пер.). Ленивый Мурад (сказки туркменских поэтов). М.: Детгиз, 1963. - 97 с.
Сказки туркменских поэтов в переводе Н. Гребнева.
Иллюстрации В.Власова и Т. Шишмаревой.
