Серая ворона (Corvus cornix)

О серых воронах редко говорят хорошо, больше ругают. Если кто вскользь и обмолвится о ней добрым словом, сообразительная,мол, паразитка, то лишь затем, чтобы здесь же перейти к перечислению ее бесчинств. А перечень "преступлений", действительно, велик. 

"Благодаря" серым воронам, очень уважающим птичьи яйца и птенцов, во много раз поредело поголовье мелкой птичьей братии в городах и пригородах. После утренних налетов вороньих орд на городские помойки, дворникам приходится заново подметать дворы. Если есть возможность стащить что-либо съестное с балкона, ворона своего не упустит. В умении же "пометить" ваше новое пальто содержимым своего кишечника - у них среди пернатых вообще нет конкурентов. Ежевечерний оглушающий гвалт и гомон устраивающихся на ночевку их огромных колоний в парках и скверах тоже, знаете ли, не для слабых нервов.

Прейскурант чинимых серыми воронами безобразий и неудобств можно продолжать долго, но... Расскажи о них орнитологу прошлого века - он был бы очень удивлен. Наверняка, даже поинтересовался бы латынью нынешней разбойницы, чтобы до конца увериться, что речь идет об одной и той же птице. (Кстати, на мертвом языке имя серых ворон звучит достаточно благозвучно - Corvus cornix) Дело в том, что еще век назад никто слыхом не слыхивал о тысячных вороньих стаях в городе. Это была отнюдь не самая распространенная птица лесов. Любила парами селиться в пойме рек. Вороны, как огня боялись хищных птиц, а в свою очередь наводили страх на лесную пернатую мелочь. Однако, на общем фоне своими "антисоциальными" выходками не выделялась. "Распоясались" вороны лишь при активнейшей помощи человека. Сперва "покоритель и преобразователь" природы решил, что хищные птицы - существа вредные.

Во-первых, уничтожают лесную дичь (а наши "слуги народа", как известно, и сами поохотиться были не дураки). Во-вторых, воруют домашних птиц. Тем самым приговор пернатым хищникам был вынесен и многочисленная армия охотников приступила к его исполнению. Энтузиазм "вольных стрелков" подогревался различными охотничьими льготами и денежными премиями. Эта позорная и бессмысленная бойня продолжалась до 60-х годов. В детстве, я сам видел в кинохронике перед началом фильма сюжет, в котором, дегенеративного вида мужичок, в одной руке держа двустволку, а в другой пару слетков ястреба-тетеревятника, во всю "пасть" щерился в объектив. В это время диктор, захлебываясь от восторга, громогласно (явно "кося" под Левитана) вещал: "А это наш знаменитый промысловик Вася Пупкин, за сезон убивший более тридцати пернатых вредителей! Всем советским охотникам надо брать с него пример!" И брали... Только уток, рябчиков и тетеревов больше не стало.

Вороны, лишившись своих своих естественных врагов, размножились до неприличия и превзошли грозных конкурентов в плане уничтожения промысловой пернатой дичи. Ведь вороне, чтобы насытиться и накормить потомство, надо склевать не один десяток яиц или птенцов в день, тогда как потребности хищника могла удовлетворить одна взрослая птица. Когда ворон в лесах стало слишком много, а пищи слишком мало, встал вопрос: что есть дальше?

Серые разбойники поступили так же, как поступали крестьяне в дореволюционной России. Когда в какой-либо губернии выдавался неурожайный год, мужички подавались на заработки в города. Вороны последовали их примеру и в выборе не ошиблись. В городе ворон ждали "молочные реки с кисельными берегами". Это последних несколько лет, отправляясь в магазин за продуктами, деньгами удобнее набивать "авоськи", а покупки прятать в бумажник, но ведь не так давно помойки ни по ассортименту, ни по количеству и качеству съестного ничем не уступали гастрономам. Если какой-то вороне было лень лететь на городскую свалку или копаться в дворовой помойке, то весь набор "продуктовой корзины" горожанина она могла найти, просто прогулявшись под окнами любого жилого дома.

Так уж вышло, что под шум лозунгов о необходимости борьбы за чистоту улиц и дворов, самим "борцам" было сподручней выбрасывать объедки и огрызки не в мусоропроводы, а в форточки. В Москве подобной антисанитарией особенно грешили многочисленные общежития. Некоторые из них проще было найти не по адресу, а по тошнотворному запаху. Ворона же птица не брезгливая, ест все, что годится в пищу и человеку. Желудки у них крепкие и срок истечения годности продукта их не волнует. Таким образом, человек сделал для процветания вороны все, что мог: уничтожил практически всех ее естественных врагов и обеспечил поистине неистощимый кормовой базой. Количество ворон в городах и пригородах стало расти, как на дрожжах.

Пожирая содержимое гнезд, иногда вместе с "владельцами", серые разбойницы очень быстро снизили во много раз численность других своих крылатых соседей. Понравилось воронам совершать и пиратские рейды по окрестным зверофермам, совхозным птичникам, частным хозяйствам, где они с удовольствием лакомились молодняком (отбросы отбросами, но иногда хочется и "деликатесов").