Научный же мир Америки был шокирован. Как и следовало ожидать, весьма негативной была реакция Т.Г.Моргана, одного из основоположников генетики. Он отказался от приглашения участвовать в работе спонсорского комитета по поездке Каммерера, потому что эта поездка планировалась ее организаторами скорее как зрелище, чем научное мероприятие. Однако, с точки зрения ее организаторов, поездка удалась.
Каммерер был вновь приглашен посетить США в феврале 1924 г. В определенных кругах его приезд встретили довольно холодно, но по крайней мере никто не обвинял его в фальсификации результатов. Во время этой поездки в Нью-Йорке была опубликована его книга «Наследование приобретенных признаков». К сожалению, издатели снабдили книгу весьма глупой рекламой, не согласованной с автором. В ней сообщалось, что Каммерер - второй Дарвин, решивший своими экспериментами вопрос, приводивший Дарвина в отчаяние. Как и в прошлую поездку, такая реклама со стороны жаждущих сенсаций масс-медиа лишь ухудшила отношение к исследователю в местных академических кругах. Но не мешало бы напомнить, что и многие другие ученые, вплоть до Эйнштейна, были жертвами сенсационности - однако их не обвиняли в шарлатанстве! Да и что мог сделать Каммерер? Ведь его поездка - а значит, и лекции, и переиздание книги - всецело зависели от спонсоров, так что из двух зол приходилось выбирать меньшее. В действительности же вопрос так и остается без ответа до сих пор...
Жаба повитуха (Alytes obstetricans)
Cкандал разгорелся в августе 1926 г., когда Г.К.Нобль, известный американский герпетолог, опубликовал результаты исследования последнего экземпляра жабы-повитухи, который он получил с согласия Каммерера и Пржибрама при посещении венского института. Нобль выяснил, что знаменитый экземпляр был самым примитивным образом подделан - у жабы не было никаких следов брачных мозолей, а черная окраска на передней левой конечности была вызвана инъекцией туши. Рядом с сообщением Нобля было опубликовано и другое - Пржибрама. Этот настоящий ученый, хотя и был другом Каммерера, не мог идти против истины. Он повторил экспертизу Нобля и подтвердил его результаты. Правда, вопрос о том, не мог ли этот экземпляр иметь брачные мозоли когда-то в прошлом, оставался открытым (собственно, он остается открытым до сих пор). Нобль, будучи честным ученым, не мог отвергать такой вероятности - ведь доказательств у него не было. Однако он дал понять, что не верит в это. Как писал Пржибрам, результаты анализа потрясли Каммерера. Пржибрам допускал, что тушь была введена кем-то из сотрудников музея для того, чтобы сохранить вид брачных мозолей там, где специфический эпидермис стерся в результате многократных осмотров и перевозок.
Маловероятно, что Каммерер знал об этой инъекции - по крайней мере, во время своих поездок в Англию: ведь там экземпляр многократно обследовался, и возить с собой подобную подделку было бы опасно. Кроме того, когда доктор Холдер Хиден из Готенбурга (Швеция) попытался сымитировать подделку брачной мозоли жабы-повитухи с помощью туши, то выяснилось, что инъецированный участок не мог бы сохранить первоначальный вид в течение 3 лет, т.е. со времени демонстрации в Англии (1923) до 1926 г. Для этого потребовались бы специальные добавки, которых, судя по данным Нобля, там не было. Получается, что тушь под кожу заспиртованного экземпляра ввели совсем незадолго до экспертизы.
Однако проверка Хидена была выполнена спустя много лет после смерти Каммерера - в 1970 г. Очень интересные сведения следуют также из Пауля Вайса, который был административным директором Института во времена Каммерера и принимал участие в знаменитой экспертизе. Из слов Вайса следует, что напоминающая тушь жидкость просто вылилась наружу после вскрытия «брачной мозоли». А до этого - свободно перемещалась между кожей и мускулатурой (т.е. подделка, кто бы ее не совершил, была выполнена вызывающе грубо). Гистологическое же исследование препарата в ходе экспертизы было сделано не особенно тщательно. Но что особенно интересно - в своем письме Вайс сообщает о втором экземпляре жабы-повитухи, найденном им и Пржибрамом через некоторое время в одной из музейных банок. У него был обнаружен сходный аберрантный «пигментный» участок под кожей, но обследовать этот экземпляр уже не стали, и что с ним стало впоследствии, неизвестно. Весьма странный подход!
